Тетя Женя и герань.
Зарисовки автора по собственным воспоминаниям, 2003 г.

Однажды в давние, а насколько давние, теперь уже точно не скажешь, времена, ну, предположим, что когда деревья были большими, тетушка разводила на подоконниках у себя дома цветы. Тогда она еще не бросила это хлопотное занятие, и всевозможными способами стремилась пополнить свою коллекцию фиалок узамбарских (да простит меня ботаника за безграмотность) растением с новой, самой неожиданной окраской цветков. Тетя Женя уже могла похвастаться фиалками с синими, красными, розовыми, белыми и даже какими-то пятнистыми цветами, но ей, тем не менее, такое изобилие казалось далеко не полным. В общем, это вполне естественно и похвально, ибо предела совершенству нет и быть не может. У тетушки не переводились рядом с горшками стаканчики, знавшие лучшее применение в прошлом, когда они принадлежали былому хозяину этой квартиры - человеку по фамилии Ломоносов. Ломоносов всей своей деятельностью стремился доказать, что он не просто однофамилец гения, а и продолжатель его дела. В тех стаканчиках у тети Жени пускали корни листики фиалок. А Ломоносов, как предполагает автор, использовал их для употребления горячительных напитков в ознаменование своего очередного достижения, как-то: обработка ванны щавелевой кислотой (чтобы налет сошел), взлом батарей отопления с целью установки в них вентилей (а вдруг станет жарко, чтобы отключить отопление не только себе, но и всем соседям по стояку), выкладывание пола на балконе разноцветной плиткой с соблюдением псевдошахматного узора, перевес на кухне двери, куда исчезла нормальная, не знает никто, зато появилась какая-то кособокая, явно не подходящая к косяку, или, например, установка на дверях в ванную и туалет защелок в виде шариков на пружине, которые при закрытии и открытии издают неповторимый громкий звук, будящий всю квартиру, причем у шарика на двери в туалет голос более низкий, похожий на мужской, тогда как шарик на ванной отзывается голоском женским. Где теперь практичный гений, где он внедряет свои прогрессивные идеи, неизвестно, однако, его творения живут и радуют и поныне.

Тетя Женя же решила внести разнообразие в свою коллекцию фиалок и принесла откуда-то герань. Причем, согласно действующему у тетушки разделению домашней герани это была герань непахучая. Другой же вид, соответственно, герань пахучая. Первая цветет большими красными цветками, вторую же цветущей никто никогда не видел, но ее листья тетушка использовала для лечения простуд. Чтобы вновь принесенное растение радовало своими цветами и большими зелеными листьями, тетушка приобрела в таинственном заведении под названием "Хозяйственный магазин", где полки с загадочными и интересными артефактами уходили высоко под потолок, царили странные запахи, нигде, кроме как там, не встречающиеся, пакетик с бело-желтыми гранулами, весь покрытый неведомыми письменами. На вопрос, что сие такое, тетя Женя отвечала торжественным голосом, что это Удобрение. Разведя пару ложек этого неизвестного вещества в стаканчике с водой, при этом размешивая их со скоростью аппарата-мешалки, ибо иначе они никак не желали растворяться, тетушка поливала полученной мутной жидкостью свою герань. Процедура повторялась каждый день, порой даже по несколько раз. Затем, когда пакет, покрытый письменами, стал показывать дно, герань пустилась в рост. Росла она, не иначе, со скоростью бамбука, потому что за пару дней она вытянулась до самого потолка, при этом со всех сторон цветя. Следует заметить, что у цветоводства тети Жени была одна странная особенность - тетушка терпеть не могла, когда какое-нибудь растение достигало высоты большей, чем 10 сантиметров над горшком. А тут метра полтора высоты! Тетя Женя сначала никак не могла понять, что же происходит, потом стала ходить вокруг этой герани, как дети водят хоровод вокруг новогодней елки, но вместо традиционной новогодней песенки она приговаривала с нарастающим раздражением в голосе: "Выкину я эту герань!".

Через пару-тройку дней тетя Женя от шаманских плясок возле комнатного растения перешла к решительным действиям: из ящика стола на кухне были извлечены большие ножницы. Стол сей был сделан, не иначе, каким-то мифическим существом, которого однажды вполне метко назвали “беременным сантехником”. Обе дверцы стола никогда не закрывались, более того, они вели себя по образу и подобию двери на кухню, которая не подходила к собственному косяку - такое впечатление, что их позаимствовали от какого-то другого стола. Стеклянные дверки буфета, приделанного сверху к столу, по идее должны раздвигаться в разные стороны, но они норовили застрять, как только их удавалось сдвинуть хотя бы на сантиметр в сторону. А ручки на ящиках и нижних дверцах все были отбиты, не осталось ни одной целой. Ножницы же, извлеченные тетушкой из ящика этого стола, похоже, за годы там хранения полностью унаследовали его характер. Во-первых, они отличались страшной тупостью, с которой может сравниться разве что только тупость ламера, во-вторых, клепка, скрепляющая ножницы, малость разошлась, из-за чего одна половинка ножниц свободно вращалась относительно другой, и, в-третьих, тут и там ножницы покрывались ржавчиной.

Вооружившись этим ужасающим инструментом, тетя Женя направилась к несчастной герани. Расправа была ужасной и быстрой - от растения остался лишь пенек высотой сантиметров в пять, все сопровождалось деловитым сопением тетушки, сквозь которое пробивались отдельные сердитые слова наподобие "вот, выросло тут".

Разумеется, растение не пережило такого глумления над собой и вскоре засохло. Увы, и чудодейственное Удобрение больше не встречалось в "Хозяйственном магазине". Были другие удобрения, но от них не получалось такого эффекта, сколько тетушка не пыталась поливать ими заново принесенные побеги герани, те не вырастали даже на десятую часть от загубленного дерева.